Карл Густав Юнг говорит о смерти

Однажды Вы сказали, что смерть в психологическом отношении столь же важна, как и рождение. И, подобно ему, она неотъемлемая часть жизни. Но ведь она не может быть подобна рождению, ведь она — конец жизни, не так ли?

Да, если она действительно — конец. Но сейчас мы уже совсем не так уверены в этом. Можно уверенно утверждать, что смерть человека — это конец его личностного сознания. Но мы не знаем, прерывается ли в момент смерти психический процесс в целом: ведь ныне мы значительно меньше уверены в "привязанности" психической субстанции к мозгу, чем полвека назад, поскольку сейчас нам достоверно известны специфические особенности психе, показывающие, что она совершенно не ограничена пространством и временем. Вы можете иметь видения или сны, в которых открываются будущие события, вы можете видеть сквозь преграды, и еще множество аналогичных вещей. Психическая субстанция, судя по всему, не знает пространственных и временных ограничений. Бессознательное всегда проявляет себя так, словно оно пребывает вне пространства и времени. Практически это означает продолжение жизни после физической смерти, своего рода психического существования, вне привычных нам рамок времени и пространства.

То есть, Вы полагаете, что смерть - это, вероятно, конец или Вы верите …

Мне трудно ответить на ваш вопрос. Видите ли, слово "верит" — сложная вещь для меня. Я не могу "верить" во что-либо, я должен иметь достаточные основания, чтобы построить какую-либо гипотезу. Я не могу позволить себе верить во что-то только ради веры, или потому что мне хочется верить. Но когда есть достаточные основания для некоторой гипотезы, я, естественно, приму их. Я скажу, что следует предполагать, что вещи могут обстоять так, но не следует исключать возможности, что все может быть иначе.

Однажды Вы сказали нам, что мы должны расценивать смерть, как одну из целей жизни

да

и пытаться уклониться от нее - это уклониться от жизни и целей жизни.

Да

Какой совет Вы дали бы людям, приближающимся к закату жизни, чтобы позволить им принять смерть как цель, когда большинство из них должно фактически полагать, что смерть - конец всего?

Хорошо, я скажу, что могут делать старики. Весьма интересно наблюдать как их бессознательное поступает с тем фактом, что они с очевидностью находятся в нескольких шагах от окончания жизни. Оно игнорирует этот факт! Жизнь ведет себя так, как будто она будет продолжаться бесконечно. Я считаю, что для стареющего человека лучше жить смело глядя в будущее, с нетерпением ждать следующего дня, как будто у него впереди столетия, - и тогда он живет должным образом. Но когда он боится, когда он не видит впереди будущего, когда он оглядывается назад, - он превращается в камень, он становится жестким, и фактически умирает раньше своего времени. Конечно, весьма очевидно, что мы все когда-нибудь умрем, и это — печальный финал всего, но однако в каждом из нас есть что-то, что не верит этому. Но это чувство — просто факт, психологический факт. Само по себе его наличие еще не означает для меня, что это доказывает что-то о жизни после смерти. Мы просто не знаем об этом ничего научно определенного. Но с психотерапевтической точки зрения значимо другое: например, мы можем не знать, почему мы нуждаемся в соли, но мы все равно употребляем соль, руководствуясь инстинктивной потребностью, и это помогает нам чувствовать себя лучше. Так же обстоит дело и с душевными фактами. Если вы думаете некоторым определенным образом, Вы можете чувствовать себя значительно лучше, чем если бы думали иначе. И если Вы думаете в согласии с потоком жизни, начертанным природой, если вы следуете архетипу, тогда, с позиции жизни, Вы думаете должным образом. Речь здесь идет ни о вере, ни о знании, а о согласовании нашего мышления с потоком жизни, с первообразами бессознательного. Следовательно, с психотерапевтической точки зрения было бы лучше, если бы мы могли думать, что смерть — это всего лишь переходный период, часть неизвестного большого и долгого процесса жизни. Вы можете сказать, что это все выдумка, миф. Но когда стареющий человек оказывается стоящим прямо перед лицом смерти и вынужден дать ответ, "здравый смысл" не подсказывает ему ничего, кроме ожидающей его черной ямы. Миф же способен предложить иные образы, - благотворные и полные смысла картины жизни в стране мертвых. И если человек в них верит хотя бы немного, он так же прав или неправ, как и тот, кто не верит в них. Но отвергнувший миф уходит в ничто, а тот, кто следует архетипу, идет по дороге жизни и остается полон жизни даже в момент смерти. Оба, естественно, остаются в неведении относительно "реального" положения вещей, но один живет наперекор своему инстинкту, другой - в согласии с ним. Разница существенная, и преимущество последнего более чем очевидно.