Когда спящий проснется

Его тело сжигал огонь. Он чувствовал, что все пожирающее пламя, мучительное и болезненное, поднимается откуда-то снизу из области живота. Жар этого пламени проникал в каждую клетку тела, превращая ее оболочку в пепел. У него было ощущение, что он лишен кожи, и любое прикосновение вызывало в нем боль. Эта боль была не физической, — она была везде, заполняла все его тело и даже все пространство, которое окружало его. Невыносимым было все, даже то, что прежде было совершенно обычным и поэтому не замена лось. Невыносимы были люди, даже самые близкие, их голоса, улыбки, их движения. Невыносимыми были стулья, диван, книжные шкафы и все те мелочи, без которых жизнь была бы менее удобной. Даже хмурый осенний день был невыносим своею серостью. Но он понимал, что так же невыносимой была бы и весна, и другое время года. Хотелось бежать куда угодно от этой невыносимости, от этого ада. Но и тогда, когда он выходил за пределы своей квартиры, он чувствовал, что атмосфера улицы и домов, которые как скалы возвышались по обе ее стороны, была зловеща. Она давила его своей непреклонностью, своим бездушием. Все вокруг него было агрессивным и чуждым. Зрительная память подсказывала ему, что все, что его окружает, хорошо знакомо и не таит в себе никакой опасности, но внутреннее знание говорило ему об обратном. Похоже было, что люди, которые встречались на улице, в магазинах и в других общественных местах, только играют роли людей, притворяются, что они люди. И это становилось особенно невыносимым. И тогда он спешил домой, чтобы убежать от этого ложного и опасного мира. Быстро сняв с себя верхнюю одежду и обувь, он подходил к зеркалу и смотрел на свое отражение в нем; это приводило к тому, что в нем поднимался еще больший страх — там в зеркале был совершенно чужой для него человек. Конечно, черты лица его были знакомы и привычны, но это делало проблему отчуждения еще более драматичной. Кто там, в зеркале? Он отходил в сторону и смотрел на свои руки, даже пробовал ощупывать себя, и осознавал, что чувствует свое тело таким, как и прежде, но ощущение, что воспринимаемое им все равно не является им, что здесь, в зеркале, он не настоящий, не оставляло его.

Нередко в своих прежних сновидениях он был сознателен и тогда он понимал, что только какая-то его часть, не главная, осознает себя в этой иллюзорной реальности сновидения. Всегда, будучи даже очень сознательным, он знал, что реальность сновидения не настоящая. И постепенно к нему приходило понимание, что та часть, которая отличает настоящее от ненастоящего, и даже степень иллюзорности ненастоящего находятся в глубине его сердца. И однажды, пытаясь понять свое состояние безысходности, он неожиданно осознал, что этот мир проявленной реальности — не настоящий, что это его очередной сон! В период этого осознавания он вдруг остро почувствовал, что находится во сне, и у него появилось знание, что истинная реальность где-то рядом и ему стоит только сделать шаг, чтобы оказаться в ней — для этого просто необходимо проснуться. Но все его усилия сделать это были безрезультатны, потому что он не знал, как надо проснуться, что для этого необходимо сделать. В нем было глубинное знание, что если он сумеет вспомнить что-либо из истинного мира, который является его домом, то тогда он сумеет вернуться в него. Теперь он осознавал причину своей безысходности, причину ада, который не только окружал его, но и заполнял все его существо. Это была тоска по дому, о котором он когда-то забыл. Но пришло время и отзвуки забытой истинной реальности стали проникать в иллюзии реальности его сна, и мир, в котором его тело появилось на свет для большинства людей, становился для него все более чуждым и мучительным. В своих сновидениях он бывал в различных мирах, но все они были не настоящими и чужими.

"Но если во мне живет тоска по реальному миру, который является моим домом, — однажды подумал он, — то, следовательно, во мне есть то, что знает истинный мир, который и есть та родина, на которую мне так хочется вернуться". И тогда он стал экспериментировать. Вспоминая какое-либо сновидение, он погружался своим вниманием в детали его до такой степени, что некоторое время спустя его сознание полностью перетекало в него. И мир сновидения становился реальностью. Проделывая такие эксперименты со своим вниманием, он побывал во многих иллюзорных реальностях, что в еще большей степени усилило его чувство безысходности и одиночества. Он потерял чувство реальности всего, что могло служить для него хотя бы иллюзорной опорой. Вся вселенная стала казаться ему калейдоскопом иллюзий, в которой только неведение может дать опору. И сомнения, которым не было предела, заполнявшие собой всю бесконечность вселенной в ее непреходящем разнообразии, точно тисками, сжали его со всех сторон. Вокруг него отсутствовала всякая реальность, и все контакты с людьми и всем живым и не живым были чем-то внешним и совершенно нереальным.  Внутри себя он оставался один на один с невыносимой для него вечностью. Теперь он понимал, что не может вернуться домой, в истинную реальность, только потому, что однажды забыл ее.

"Не следует забывать то, с чем ты расстался не навсегда. Забыть — значит сжечь за собой мосты", — подумал он. И он осознал, что безысходность и страдания, которые он испытывает, существуют только потому, что в нем есть знание о его истинной родине. И он погружался в себя все чаще и все глубже, чтобы найти конец нити Ариадны, держась за который он сможет вернуться домой и проснуться.