Когда долго смотришь в Бездну,
Бездна начинает смотреть в тебя.
Фридрих Ницше.
Почему они не возвращаются
(сказка)
Икар.Его все так звали, и приятели по играм, и все соседи, и учителя в школе, и даже родители. Вообще-то у него было своё имя, как и у любого ангела, жившего в селении, но его все звали Икар, как героя из человеческого мифа. А всё началось несколько лет назад, когда он спрыгнул со скалы, пытаясь полететь. Врач рассказывал потом, что ему просто крупно повезло, что он упал не на камни, а на широкое развесистое дерево, которое смягчило падение, но жестоко ободрало его своими ветками. Если бы не это дерево, он бы убился насмерть, а так лишь "отделался" переломами ног, ушибами и множественными рваными ссадинами.
Когда его принесли домой, родителям уже было всё известно — соседи рассказали. И лишь его травмы удержали их от того, чтоб устроить несносному мальчишке основательную порку.
"Ничего — думал он, — кости срастутся, ушибы пройдут а кожа заживёт. Главное — крыло цело".
Вот тогда ему и дали это прозвище.
Это был не просто миф, а даже "легенда в легенде". На занятиях по Древнейшей Истории, учитель говорил, что есть очень давние предания, что когда-то на Земле жили совсем другие существа, которые называли себя Людьми. Наверное это были очень странные существа. Ни у одного из них не было крыла, как у ангела, хотя птицы в то время жили, и некоторые из них даже летали, так же как и современные птицы. А еще, в предании говорилось, что у людей была легенда о том, что когда-то давно один из них сделал себе крылья на манер птичьих и захотел научиться летать. Больше история ничего не сохранила, только его имя — Икар.
Люди во многом были очень похожи на живущих ныне ангелов, так же ходили по земле, выращивали растения и изготавливали разные вещи. Но за прошедшие тысячелетия не сохранилось ни вещей, ни руин, и даже само существование в прошлом какой-то иной расы, отличной от ангелов, уже ставилось некоторыми учеными под сомнение.
Наблюдая за полетом птиц он думал, почему у них по два крыла а у ангелов только одно? На этот вопрос никто из учителей не мог ответить, чаще всего они просто сердились, а учитель Науки Жизни даже предложил ему на досуге пораз-мыслить на тему, почему у него есть голова, и нужна ли она ему, ведь существуют существа и безголовые — например, черви. А отец даже накричал на него, когда он спросил, а какое же крыло у ангелов, правое или левое?
— Как может быть крыло правым или левым, если оно всего одно?! — возмущался отец, — вот нос у тебя какой, правый или левый?!
По вечерам Икар любил сидеть на крыше дома, где жила семья его родителей, и смотреть на Гору. Она была очень высокая, и даже грозовые тучи не достигали ее вершины. Говорили, что там, за Горой, есть такой же поселок ангелов, где всё точно так же как здесь. Но туда никто не ходил, и оттуда никогда никого не было. Всё необходимое для жизни ангелы выращивали и создавали в своем селении сами и не стремились с кем-то общаться.
А на вершине горы, далеко-далеко, над самым обрывом виднелся Храм. Никто не знал, когда он был создан и кто его построил. Похоже, что Храм был всегда.
Учителя, обучавшие Икара и его сверстников, никогда про него ничего не рассказывали, почему-то даже говорить о нем не хотели, как будто эта тема была неприличной. Возможно, с этим Храмом были в далеком прошлом связаны какие-то не-приятные события, которые уже давным-давно позабыты, но неприязнь осталась, и была настолько сильной, что все даже избегали разговоров на эту тему. Может быть, именно поэтому ангелы из обоих селений никогда не общались друг с другом, потому что для этого нужно было бы пройти мимо Храма. Туда вели две тропы — от каждого поселения. По ним никто не ходил уже несколько десятков лет, и обе тропы настолько заросли горными лишайниками, что лишь слегка угадывались на склонах горы.
Каждый вечер Икар забирался на крышу дома. Ему очень нравилось смотреть на небо, и он пытался понять, почему оно всегда прекрасно, независимо от погоды? Облака были сияющим чудом, грозовые тучи иногда закрывавшие всё небо поражали своей мощью, а густо-синяя Бездна чистого вечернего неба потрясала своей глубиной. Но больше всего Икар любил те вечера, когда родители забывали вовремя позвать его спать, и он оставался на крыше допоздна и мог увидеть Звёзды.
Они притягивали его, манили своим чуть мерцающим светом, как бы тянули к себе. В такие вечера Икар отчаянно жалел, что не родился птицей, у которой не одно крыло, как у всех ангелов, а два. Он бы поднялся вверх, к самому небу, к россыпям сияющих звезд. Звезды были для него самым большим чудом, они были его мечтой. Иногда ему казалось, что еще чуть-чуть, и одна из них протянет ему свой тонкий лучик и унесет к себе, в глубокую бездну ночного неба.
Почему-то ему всегда казалось, что над Храмом звезд больше. Там их было целое скопление, как будто неизвестный Вселенский Великан кинул в эту область неба щедрую пригоршню сияющих алмазов. Ночью становилось зябко, но он не спешил уходить в теплый дом, чтобы подарить себе хотя бы еще минутку этого волшебства, чтоб еще чуть-чуть побыть вместе со Звездами. И он, закутавшись в свое крыло, как в покрытый перьями плащ, сидел на крыше, похожий на большую птицу.
А однажды, в одну из таких ночей, он вдруг сделал открытие: Его крыло, так же как и крыло у обоих его родителей и всех других ангелов, которых он знал в поселке, было правое! В сложенном виде оно закрывало его правое плечо и весь правый бок, так, что кончик крыла опускался до самой щиколотки. Окончательно он в этом убедился, когда попытался сложить крыло на левую сторону. Это было абсолютно невозможно. Крыло действительно было правым! Но почему у всех ангелов было именно правое крыло? Ведь у птиц — два крыла, правое и левое! Икар уже знал, что на этот вопрос никто не захочет отвечать, а снова будут сердиться на него.
Спустившись с крыши, он уже совсем собрался идти домой, как вдруг услышал на улице за оградой негромкие шаркающие шаги. Выглянув наружу, он увидел старика. Это был садовник, сгорбленный седой ангел. Тяжело опираясь на палку он медленно брёл по улице. Когда садовник поравнялся с оградой дома, Икар заметил, что старик что-то шепчет, но так тихо, что разобрать было ничего невозможно, только губы его слегка шевелились. Он, наверное, был самым старым ангелом в селении. Говорили, что ему уже гораздо больше ста лет.
Садовник жил совсем один на самой окраине селения в маленьком домике, примыкавшем к большому фруктовому саду. Сад уже давно не нуждался ни в каком уходе, потому что выведенным учеными фруктовым деревьям не нужны были ни удобрения ни подрезка, а плодоносили они все в разное время, и потому круглый год любой желающий мог прийти в сад и набрать нужное ему количество плодов. Говорили, что когда-то на Земле не было тепло круглый год, и более полугода ничего не могло расти, но потом что-то произошло, и климат изменился. Возможно, именно тогда на Земле исчезла раса Людей.
Как звали Садовника, никто не знал. Потому что его никто не звал и никто с ним не общался, и имя его уже давно было забыто. Родни у него не было и старик совсем никому не был нужен, но и никого не беспокоил. Лишь маленькие ангелы, иногда, расшалившись в саду, начинали дразнить его, и даже иногда пытались слегка хлопнуть по старческой спине вытянутым крылом. Он не сердился на них, они ведь были еще совсем маленькие, и никогда никому не жаловался. "Воробышки..." ласково говорил он, глядя вслед убегающей стайке малышей.
Каждый вечер Садовник выходил на дорогу, что вела от селения к Горе и стоял там один, как будто ждал, что оттуда кто-то придет. И лишь с наступлением темноты возвращался в свою хижину, в окошке которой еще долго потом можно было видеть отсвет горящей на столе свечи.
Кого же ждал, или встречал старик каждый вечер на дороге?
Икар подумал, может быть Садовник знает что-то о Храме? Ведь ему уже так много лет, и к тому же, не случайно же он каждый вечер выходит на дорогу и смотрит на Храм!
На следующий день он пошел в сад, нашел там маленькую хижину, но старика внутри не оказалось. Лишь ветер слегка покачивал поскрипывающую в петлях деревянную дверь, да какая-то мелкая пташка шуршала под крышей. Наверное, у нее там было гнездо. Поискав вокруг, Икар подумал, что может быть, он ушел к реке за водой и направился туда.
Старик действительно был у реки, и сидел на небольшом валуне, а рядом с ним стояло деревянное ведро с водой. Тонким прутиком он рисовал что-то на прибрежном мокром песке. Икар подошел очень тихо, чтобы незаметно разглядеть, что же он там такое чертит, но в этот момент старик, не поворачиваясь, негромко произнес:
— Здравствуй, Икар.
— Здравствуйте, дедушка, а как вы догадались, что это я, ведь я сзади подошел и вы меня не могли видеть?
— А я чувствую, — как само собой разумеющееся ответил тот, — я тебя сразу почувствовал, когда ты еще был у моего дома. Ты сможешь помочь мне донести воду?
— Конечно, дедушка! — Икар с готовностью ухватился за дужку ведра, но старик остановил его:
— Погоди, посиди немного. Ты ведь не просто так пришел. Ты спросить хочешь.
— А откуда вы знаете?
— Чувствую.
Тонкий прутик в руке садовника продолжал двигаться, вычерчивая на песке линии. Собравшись с духом, Икар задал наконец столько времени мучивший его вопрос:
— Дедушка, вы знаете что-нибудь про Храм?
К его радости, дед не рассердился, как все другие ангелы, а только слегка кивнув головой спросил:
— А что ты хочешь узнать?
— Ну... вообще... откуда он, и почему туда никто не ходит, и даже говорить не хотят об этом.
— Я не знаю, кто его строил, знаю только одно. Это очень странное место.
— Странное?
— Да. Оттуда не возвращаются. И никто не знает, почему.
— А что там, в Храме?
— Никто не знает, — продолжая что-то чертить прутиком на песке ответил садовник.
— Неужели никто никогда туда не ходил?
— Раньше ходили, и то — немногие. И ни один не вернулся. Поэтому сейчас не ходит никто. Там уже несколько десятков, а то и сотню лет никого не было.
Старик замолчал, лишь продолжал что-то дорисовывать своим прутиком. Потом неожиданно глухо произнес:
— Храм удивительно красивый.
Икар даже подпрыгнул, чуть не опрокинув ведро с водой:
— Вы там были?!
— Был.
— Но как же вы смогли вернуться, если оттуда никто не возвращается?
— А я не заходил внутрь. Просто постоял у фонтана, что возле самого храма, даже к дверям подошел. А внутрь не стал заходить. Вернулся.
И тут, вглядевшись в рисунок, Икар рассмотрел, что это был портрет молодого мужчины, с крепкими волевыми чертами лица и слегка растрепавшимися на ветру волосами.
— Кто это? Кого вы рисуете?
— Мой брат. Брат-близнец. Он ушел туда. Ушел и не вернулся. Я тогда и пошел искать его к Храму, но там никого не было. И я все эти годы жду его.
Старик замолчал, и Икар понял, что лучше его больше ни о чем не расспрашивать. Но тот вдруг сам заговорил.
— Ты отнеси ведро с водой к дому, и там оставь у порога, а я позже подойду.
Икар сразу взялся за ведро, но старик вдруг с какой-то тревогой в голосе произнес:
— Постой! Скажи мне, для меня это очень важно, по вечерам в небе видны звезды?
— Конечно, а разве вы не видите? Ведь вы же каждый вечер выходите на дорогу и смотрите на них!
— Не вижу. Я очень стар и уже давно почти ничего не вижу. И даже рисунки свои. Вот ты можешь видеть лицо моего брата здесь на песке, а я уже не вижу. Самое дорогое, что было у меня в жизни, это мой брат и звезды. Сначала ушел он, а потом и звезды для меня исчезли. Но ты меня порадовал, малыш. Хорошо, что они есть, и что на них иногда хоть кто-то смотрит.
Он снова замолчал, и лишь ветер шевелил длинные пряди его седых волос.
Икар поднял ведро с водой и понес его к хижине. Оставив ведро у порога, он направился через сад домой. А из головы не шёл разговор со старым Садовником. Что же это за Храм, и почему оттуда не возвращаются? Может быть, в храме живет ужасное чудовище, которое поедает приходящих туда Ангелов, а кости и перья сбрасывает вниз с обрыва? От такой мысли сразу стало неуютно, и даже несмотря на теплый день и припекающее солнце, Икару стало слегка зябко.
Дотянувшись кончиком крыла, от смахнул желтый плод с высокой ветки дерева, и, перебрасывая круглый спелый "мячик" из руки в руку, направился к дому.
В тот день родители отправлялись в гости к родственникам до следующего утра, и, естественно, предупредили Икара, чтобы он не вздумал болтаться на улице допоздна. Вечер выдался очень тёплым, и Икар как всегда сидел на своём привычном месте — на коньке крыши. Солнце постепенно опускалось, и по земле медленно скользили всё более удлиняющиеся тени. Он смотрел на Храм. В лучах заходящего солнца стены его слегка поблескивали розоватым светом, в то время как основание горы уже было во власти вечернего полусумрака. Икар знал, что не только он смотрит на Храм. Как раз сейчас туда же смотрят почти незрячие глаза старика, стоящего на дороге за окраиной поселка.
Солнце село, и в сгущающейся синеве неба стали зажигаться первые звезды. Внезапно Икару показалось, что кто-то смотрит ему в спину. Обернувшись, он вначале никого не увидел, но потом заметил небольшую птицу, сидящую на ветке дерева рядом с крышей дома.
Он смотрел на птицу.
Птица смотрела на него.
А потом, расправив крылья, взлетела и быстро набирая высоту полетела к Горе.
"Хорошо бы вот так же, — подумал Икар, — подняться в воздух и полететь... Но где же мне взять второе крыло, левое?
Постепенно опускалась ночь и скопление звезд над Храмом становилось всё ярче. Икар задумался. Нет, он уже даже не колебался, он принял решение.
"Я должен узнать, что же там такое — в Храме. Действительно ли там живет кровожадный хищник, или там гигантский колодец, в бездну которого падает каждый, рискнувший войти в Храм, или..."
Родители должны были вернуться домой на следующий день, и потому он решил не терять времени. "До горы идти — часов пять, подниматься наверх — еще не меньше пяти часов, ведь взбираться на гору придется в темноте, и обратно — не меньше времени. Можно будет, вернувшись завтра днем, сказать родителям, что ходил гулять, и они даже не догадаются, что я не ночевал дома. Я не буду заходить в Храм, я только загляну внутрь, и сразу вернусь назад".
Спустившись на землю, он осторожно выглянул за ворота — не увидит ли кто-нибудь из соседей его ухода? Иначе обязательно донесут родителям и тогда ему не избежать порки. Но улица была пустынна, и лишь сверчки заполняли вечерний воздух своим пением.
Когда он вышел за окраину поселка, то к своему удивлению не увидел старика на дороге, и в его домике, что виднелся вдалеке, в окне не было привычного огонька свечи. Что-то тревожно "толкнулось" у Икара в груди, — может быть старик заснул, или у него просто закончились свечки? Даже издалека дом выглядел как-то одиноко, как если бы он был пустым. Но идти туда он не решился, а вдруг старик, действительно, спит, и лучше тогда не будить его. С некоторой тревогой в душе он двинулся дальше. Темнота вокруг него всё больше сгущалась, и лишь звезды над Горой светили ярко, как гирлянда праздничных огней.
Когда он подошел к основанию Горы, была уже глубокая ночь. Никогда он еще не ходил так далеко, да к тому же еще и один. Его опасения не подтвердились — дорога, ведущая в Гору, была не разрушена, и даже слабого света далеких звезд было достаточно, чтобы не сбиться с пути. Рядом с ним в воздухе что-то прошуршало и темная крылатая тень мелькнула на фоне звездного неба. Он узнал её. Это была летучая мышь — ночной странник.
Подъем в гору поначалу не казался трудным, но преодолев почти половину подъема, Икар почувствовал, что совсем выбился из сил. Забравшись на крупный плоский валун у края Тропы, он присел, чтобы немного передохнуть и собраться с силами. Где-то далеко внизу остался заснувший поселок, река и сад с маленьким домиком, а Ночь разворачивала у него над головой свою вечную звездную картину. Откинувшись назад, Икар лег на теплую поверхность разогретого за день камня. Сколько сотен лет лежит здесь этот камень? И сколько тысяч лет этой горе? Весь мир вокруг показался ему удивительно прекрасным, гармоничным и... живым. Как будто лежал он не на валуне, а в огромных каменных ладонях колоссального, но очень доброго и мудрого великана, поднявшего маленького Икара к небу, к самым звездам, ласкавшим его своим светом.
— Гора, дай мне сил, — тихо прошептал он, — я хочу дойти к Храму.
И он почти явно почувствовал, как вместе с теплом камня входит в его тело удивительный покой, смывающий мягкой волной усталость и беспокойство.
— Иди! — нежно подтолкнула его Ночь.
Он слез с камня и направился вверх по тропе. Каждый его шаг был как еще одна ступенька в Небо, ему казалось, что он всю свою жизнь шел по этой тропе, и сияющие Звёзды окружали его уже со всех сторон, а Пространство мягко поддерживало, чтобы он не сбился с пути.
А утром он вышел к Храму.
Уже начинался рассвет и солнце слегка позолотило гребни соседних гор, когда Икар преодолел последние оставшиеся метры подъема и вышел на небольшую круглую каменную площадку перед входом в Храм. В центре площадки, как и говорил старик, был фонтан, но он бездействовал, и лишь каменный полуразрушенный бортик свидетельствовал о том, что здесь был искусственный водоем. Подойдя ближе, Икар был крайне удивлен, увидев на дне каменной чаши фонтана воду. Откуда она могла здесь появиться? Ведь дождей на такой высоте не бывает, и родники сюда тоже не поднимаются. Нагнувшись, он погрузил обе руки в холодную, кристально чистую воду и достал со дна небольшой круглый камешек.
"Надо будет отнести его вниз, и подарить Садовнику, — подумал он, — если, конечно, я смогу вернуться". И он положил камешек на край бортика фонтана.
Храм был прямо перед ним, и его обветренные каменные стены отвесно уходили вверх. Массивные двери из белого мрамора показались ему очень тяжелыми, но они неожиданно мягко открылись, лишь только он коснулся их своими ладонями.
В нерешительности и с некоторым испугом Икар остановился на пороге. Где же ужасный зверь, поедающий ангелов? Перед ним открывался колоссальный круглый зал, свод которого терялся где-то в вышине. Ничто не предвещало опасности, наоборот, вокруг царила атмосфера удивительного покоя и умиротворённости; тихая радость заполняла всё пространство зала, как будто его здесь давно ждали, и рады его приходу. Он шагнул вперед, и мраморные двери так же бесшумно закрылись за его спиной.
В центре зала стояла статуя из бледно-голубого мрамора — двое обнявшихся ангелов. И мужская и женская фигура были огромными, в несколько раз превышавшими рост взрослого ангела. Крыло каждого из них было широко раскрыто, как бы охватывая пространство.
— Два крыла... — прошептал Икар, подойдя ближе и вглядываясь в гигантские фигуры Ангелов.
Он крепко держал её одной рукой за талию, она обнимала его за шею. Свободной рукой каждый из них указывал вверх. Подняв глаза выше — туда, куда указывали своими руками каменные Ангелы, Икар просто задохнулся от потрясения. У храма не было крыши! Отвесно уходящие ввысь стены открывались прямо в небо, но это было другое небо. Сейчас было утро, но Икар увидел над собой не светло-голубой небосвод с перистыми облаками, а темно-синюю Бездну с множеством сияющих звезд.
Он замер в этом потоке звездного света.
Он смотрел на Звезды.
Звезды смотрели на него.
И он всей душой потянулся к ним.
***
Подъем был очень трудным. Солнце только-только вышло из-за горизонта, осветив дальние гребни гор и перистые облака на белёсом небе, и камни Тропы были еще совсем мокрыми от ночной росы. Ларк уже несколько раз спотыкалась и падала, и ее голые худые коленки были украшены двумя крупными синяками.
— Всё равно дойду, — зябко кутаясь в крыло, как в плащ, думала она, — я должна узнать, что же там, в этом Храме, и почему оттуда никто никогда не возвращался? Я там не буду задерживаться, только загляну внутрь — и назад, и всем потом расскажу, что я увидела.
Но тут, поскользнувшись на одном из покрытых утренней росой валунов, она свалилась в овраг у края Тропы, сильно ударив левое плечо и бок о камни. Кое-как поднявшись, она уселась на поросший лишайниками камень на дне оврага, и, вытирая слезы кончиком крыла подумала:
— Ну что я за ангел! У других всё в порядке, одна я такая... тощая, как вяленая рыба, даже на ногах не держусь, того гляди — ветром унесёт! Хоть кирпичи с собой носи! Хорошо птицам — у них по два крыла, они летать могут!
Всё еще продолжая всхлипывать, она стала выбираться из оврага, рассуждая на ходу: — Хорошо что слева я была прикрыта сложенным крылом, а упади я на правый бок — совсем расшиблась бы!
— Надо было теплее одеваться, — подумала она, преодолевая оставшиеся несколько метров подъема.
Круглая площадка перед храмом встретила ее абсолютной тишиной, казалось, весь мир вокруг замер, и лишь легкий ветерок слегка шевелил складки ее легкой туники.
— Здесь не было никого уже почти сто лет, — тихо произнесла Ларк, и, постояв немного, направилась к круглой чаше фонтана. Присев на бортик, дотронулась пальцами до небольшого круглого камешка, лежащего на краю, потом заглянула вниз и с удивлением обнаружила воду.
"Странно, фонтан, похоже, бездействует уже очень давно, откуда же здесь вода? Ведь грозовые тучи не бывают на этой высоте. Неужели это родник?"
Нагнувшись, осмотрела в зеркальной глади свое отражение, поправила слегка растрепавшиеся, спадающие до худых "птичьих" плеч волосы.
Такая упрямая чёлка! Смочив ладони в холодной воде, она попыталась её пригладить, но даже мокрая, чёлка снова завивалась озорным непослушным "хвостиком".
"Ну и пусть" — подумала она, решительно тряхнула непослушной чёлкой и вскочила на ноги. "Нет, я должна узнать, почему же они не возвращаются?" И, глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, направилась к дверям Храма.
Они не вернулись.
А в небе над Храмом в эту ночь зажглась еще одна звезда.