Концепция, которую мы пытаемся развить, пока касалась лишь сущности и основ супраментальной жизни, которой наделена божественная душа, целиком и полностью погруженная в бытие Сатчитананды. Но человеческая душа должна воплотить эту концепцию в теле Сатчитананды, созданном в нашем мире из ментального и физического материала. Однако супраментальное бытие в том виде, как мы его до сих пор рассматривали, не имеет, как кажется, никаких точек соприкосновения с нашей теперешней жизнью, обретающейся между двумя полюсами — разумом и материей. Супраментальное существование можно, скорее, вообразить как состояние бытия и сознания, состояние активных взаимодействий и взаимно радостного общения, которое испытывают оставившие плоть души, попав в мир, где отсутствуют физические формы, где все различия — различия душ, но не тел, мир активных и радостных беспредель-ностей, а не порабощенных формой духов. Поэтому мы вправе с полным основанием усомниться в том, что такая божественная жизнь возможна при тех ограничениях заключенной в форму плоти — тела, при тех ограничениях разума, связанного той же формой, и, наконец, ограничениях силы, также находящейся в тисках формы, которые присущи существованию, называемому нами жизнью.
Фактически, мы пытаемся прийти к концепции высшего бесконечного бытия, сознания-силы и себе довлеющего блаженства, творением которых и является наш мир, а наш разум — их искаженным отражением. Мы пытаемся представить себе, что такое эта божественная Майя, эта Сознание-Истина, эта Идея-Реальность, с помощью которых сознательная сила трансцендентного и универсального Бытия созидает и управляет вселенной, космосом, всем устроением своего проявленного блаженства бытия. Но мы не рассмотрели, каким образом связаны эти великие божественные принципы с тремя составляющими всякого человеческого опыта — разумом, жизнью и телом. Мы не подвергли рассмотрению другую, по видимости, небожественную Майю, которая является причиной всех наших трудностей и страданий в усилиях достичь цели; мы не проследили, каким образом она развивается из божественной реальности или божественной Майи. И пока мы этого не сделаем, пока не восстановим все недостающие звенья цепи, этот мир останется необъяснимым, что будет питать наши сомнения в возможности соединения высших сфер бытия с нашим низшим уровнем сознания. Мы знаем, что наш мир своим происхождением обязан Сатчитананде, а существованием погружен в Его существо. Мы чувствуем, что Он пребывает в мире как Знающий его и им Наслаждающийся, как Господь и высший Дух, видим, что наши чувства, разум, жизненные силы, наше бытие с присущим им дуализмом мировосприятия и самовыражения могут служить лишь некоторым отражением Его наслаждения, Его сознательной силы, Его божественного бытия. И может показаться, будто они до такой степени противоположны Его божественной реальности, что в пределах низшей триады бытия и дуального мира полярных противоположностей мы не в состоянии достичь божественной жизни. Нам следует для этого либо возвысить свою жизнь до высшего состояния, либо пожертвовать физическим телом ради чистого бытия, жизнью — ради сознания-силы, чувствами и разумом — ради блаженства и знания, присущих истине духовной реальности. Но не значит ли это, что нам все же придется оставить наше земное и ограниченное ментальное существование ради того, что является его противоположностью, — чистого состояния Духа или мира Истины, если таковой существует, или ради других миров божественного Блаженства, божественной Энергии, божественного Бытия, если только они есть на самом деле? В таком случае совершенство человечества лежит за пределами самого человека; кульминацией нашей земной эволюции будет та ступень умственного развития, когда разум Устраняется в результате резкого скачкообразного перехода в состояние некоего лишенного форм бытия или в миры, вовсе недоступные воплощенному разуму.
Но в действительности все, что мы называем небожественным, может быть только плодом деятельности четырех божественных принципов, деятельности, необходимой для созидания нашей вселенной как вместилища проявленных форм. И эти формы созданы, стало быть, не вне, а в недрах божественного бытия, сознания-силы и блаженства, они возникли не помимо творческой работы Идеи-Реальности, но как ее продукт. Поэтому нет никаких оснований полагать, что не может быть никакой реальной игры высшего божественного сознания в мире проявленных форм или что проявленные формы, поддерживающее их ментальное сознание, энергия витальной силы и наполняющая их субстанция должны непременно искажать и извращать то, что они собой выражают. Возможно и даже вполне вероятно, что разум, жизнь и тело в своем чистом виде окажутся причастными божественной Истине, являясь производными деятельности ее сознания и составляющими инструментария созидающей высшей Силы. Тогда разум, жизнь и тело должны быть способны к божественной жизни; их форма и функционирование в этом относительно кратком периоде времени, являющемся, вероятно, всего лишь одним из циклов земной эволюции, о которой нам известно благодаря также и Науке, отнюдь не обязательно представляют собой полную реализацию всех их потенциальных возможностей. Их деятельность такова, какова она есть, поскольку по определенным причинам они оказались отчужденными в сознании от божественной Истины, которая является их источником. И если это отчуждение будет однажды преодолено Божественным, возрастающим воздействием Его энергий, охватывающим все большие человеческие массы, то их деятельность в ее нынешнем виде может быть с успехом и притом естественным образом — в ходе развития, эволюции высшего порядка — преобразована и приведена к тому чистому состоянию, которое им и присуще, когда они целиком погружены в Сознание-Истину.
В этом случае возможным станет не просто проявление божественного сознания на уровне человеческого разума, жизни и тела: божественное сознание сможет, в конечном счете, перестроить разум, жизнь и тело по совершенному образу своей вечной Истины и утвердить свое царство на земле не только в душе, но и субстанционально. Первая, внутренняя, победа уже одержана на земле — в той или иной мере — если не всеми, то многими. Вторая — трансформация внешнего инструментария — даже если и не была никогда осуществлена в прошлом и у нас нет урока на будущее, хранимого в подсознательной памяти земной природы, то тогда уготовлена человечеству как победоносное достижение Бога в человеке. Наша земная жизнь вовсе не обречена навсегда оставаться неизменным коловращением полумук и полурадостей, сопровождающих наше существование, полное напряженной борьбы и усилий; ей предстоит изведать свершение божественного промысла и познать славу и радость воплощенного на земле Бога.
Что есть Разум, Жизнь и Тело в своих высших первоистоках и чем, следовательно, они должны быть в совершенной полноте божественной манифестации, когда ими движет истина и обособленность и неведение не отделяет их от нее, как это происходит в нашей жизни, — вот та проблема, которую предстоит нам теперь рассмотреть. В этих высших первоистоках они уже обладают тем совершенством, к которому мы стремимся в нашей земной жизни. Стремимся, будучи пока лишь первым, еще очень стесненным, проявлением Разума, эволюционирующего в Материи, будучи связанными условиями и последствиями той инволюции духа в материальные формы, тем нисхождением Света в собственную тень, что дали рождение материальному — и вначале омраченному — сознанию физической Природы. Всякое совершенство, в направлении которого мы развиваемся, конечные цели нашей эволюции уже содержит в себе божественная Идея-Реальность как сознательные и определенные формы. Это предсуществование в божественном знании есть то, что наш человеческий разум именует Идеалом, к которому стремится. Идеал — это вечная Реальность, которую мы еще не реализовали на уровне нашего собственного бытия. Идеал не есть нечто несуществующее для Предвечного, Божественного, несуществующее — поскольку остается для Него пока еще неведомым, и только нам, существам несовершенным, открывшееся, пусть и в мимолетных видениях, и ставшее для нас целью, достойной воплощения.
Разум поначалу предстает властителем нашего человеческого существования, но властителем в цепях и узах. Разум, по существу, представляет собой сознание, которое измеряет, взвешивает, разграничивает и выделяет отдельные вещи и формы из неделимого целого, рассматривая каждую обособленную таким образом вещь как самостоятельное целое. И даже с тем, что с очевидностью является частью, фрагментом некоего целого, разум, следуя свойственному ему обыкновению, устанавливает такого рода иллюзорные отношения, как если бы он имел дело с неким вполне обособленным, самостоятельным объектом, а не частью от целого. И даже если разум знает, что конкретная форма не является вещью в себе, он не может не воспринимать ее именно как таковую, в противном случае он не сможет применить по отношению к ней методы своей обычной деятельности. Это основополагающее свойство разума обусловливает его функциональную активность, касается ли это формирования понятий и концепций, чувственного восприятия или же творчества созидающей мысли. Во всей этой деятельности разум исходит из того, что любой рассматриваемый им объект вполне обособлен от всего сущего, от общей массы вещей, являясь некой субстанциональной единицей, которой он в своем роде обладает и которая служит предметом его творческих изысканий. Таким образом, разум всегда имеет дело с многообразием объектов, каждый из которых выступает для него обособленным целым, является составной частью другого целого; эти производные части, в свою очередь, дробятся на еще более мелкие, которые также рассматриваются разумом как отдельные законченные по своей природе вещи, предназначенные для определенных целей. Разум способен лишь делить, умножать, складывать, но за пределы этой арифметики выйти не в состоянии. Если же он стремится преодолеть эти ограничения в попытках восприятия реального целого, то он "теряет себя" в чуждой среде. Он отрывается от своей собственной почвы и тонет в океане непостижимого, в бесконечных безднах, где для него нет ни понимания, ни восприятия, ни ощущения, где он не в состоянии обращаться с объектами как с предметами удовольствия или творчества. Если иногда и представляется, будто бы разум способен использовать свои средства и способности в отношении бесконечности, в результате чего она будто бы становится доступной ему, то это лишь по видимости так и, в действительности, разум формирует не более чем некое представление о бесконечном. Все, чем обладает разум в этом случае, есть лишь некая бесформенная безбрежность, но не реальная внепространственная бесконечность. Как только разум пытается приблизиться к постижению бесконечности и овладеть ею, он сразу же обнаруживает свою неизменную склонность к разграничению всего и вся и начинает оперировать образами, формами и словами. Разум не может владеть бесконечностью, но может переживать ее или отдаваться ей. Единственное, что ему дано, — это ощущать свою блаженную беспомощность, находясь в тени, отбрасываемой Реальностью с недоступных для разума высот сознания. Обладание бесконечностью и познание ее возможно только достижением супраментальных планов бытия и пассивного подчинения разума вестникам Реальности Сознания-Истины, ниспосылаемых ему.
Это основное свойство разума и сопутствующее ему ограничение составляют его истину, определяя подлинную природу и сферу действия разума, svabhava и svadharma. Такова божественная печать, отводящая разуму соответствующее место в ряду инструментальных средств высшей Майи — место, определяемое тем, что он есть по своему происхождению, обусловленному промыслом Самосущего. Согласно отведенной ему роли и месту, дело разума — выражать бесконечное конечными средствами, разделяя, ограничивая, отмеряя. Именно так он и функционирует на уровне нашего сознания, функционирует весьма эффективно, оставаясь, однако, совершенно не чутким к подлинному содержанию бесконечного. Поэтому разум является средоточием великого Неведения, ибо он есть орудие изначального разделения и двойственности; его даже ошибочно принимали за причинную основу вселенной и за божественную Майю. Но божественная Майя объемлет Видью и Авидью, Знание и Неведение. Очевидно, что, поскольку конечное есть лишь некое обличье бесконечности, результат ее действия, поскольку оно существует только благодаря бесконечности, в ней и с ней в качестве своего рода фона, формируется ее субстанцией и деятельностью ее силы, то должно существовать изначальное сознание, вмещающее одновременно и конечное, и бесконечность и охватывающее все отношения одного с другим. В этом сознании отсутствует неведение, ибо бесконечное ведомо ему и конечное для него не отделено от бесконечного как самостоятельная реальность. Однако существует определенный вторичный процесс разграничения — иначе не могло бы быть и речи о существовании мира — процесс, благодаря которому разделяющее и объединяющее сознание разума, дивергирующая и конвергирующая деятельность жизни, бесконечная дробимость и способность к самоаггрегации, свойственные материальной субстанции — на основе единого принципа и посредством некоего исходного акта, — становятся данностью феноменального бытия. Этот вторичного порядка процесс, обусловленный извечным Свидетелем и Мыслителем, полностью осознающим и самого Себя, и все сущее, бесконечное в конечном, созидаемо Им самим, можно назвать божественным Разумом. Очевидно, что этот процесс должен занимать подчиненное, а отнюдь не независимое положение в деятельности Идеи-Реальности, Супраментала и осуществляться посредством того; что мы описали как объективирующий аспект Сознания-Истины.
Это всеобъемлющее объективирующее сознание, Праджнана, как мы уже видели, рассматривает активные и формообразующие проявления неделимого Целого как процесс и объект творческого знания с помощью того же самого сознания Целого, которое выступает в качестве свидетеля и наблюдателя своей собственной деятельности. Это можно сравнить с тем, как поэт созерцает творения своего сознания, как если бы они были чем-то отличным от него самого, когда на самом деле все созданные им образы есть не более чем производные от его существа формы, неотделимые от их создателя. Таким образом, Праджнана вводит основополагающее разделение, образующее парное начало — Пуруша и Пракрити, сознательный дух, созидающий своим видением, и Сила Души, или Природная Душа, выступающая как знание и видение Пуруши, его сознание и энергия. И Пуруша, и Пракрити есть одно Существо, одно бытие, созидающее многообразие форм, воспринимаемых Пурушей как Знание Знающим и как Сила — Творцом. Последнее действие этого всеобъемлющего сознания выражается в том, что Пуруша в сознательном самопростирании своего существа, присутствуя в каждой его точке, равно как и в собственной тотальности, в каждой своей отдельной форме, созерцает целое как нечто отчужденное для каждой избранной точки зрения и управляет отношениями каждой воплощенной души с другими душами с позиции воли и знания, присущих каждой отдельной форме.
Таким образом, дробность и обособленность обретают статус бытия. Во-первых, бесконечность Единого выражает себя в протяженности Времени и Пространства; во-вторых, вездесущность Единого в этой самосознательной протяженности проявляется в многообразии сознательных душ, во множестве Пуруш, если формулировать в терминах учения Санкхьи; в-третьих, множественность воплощенных душ выступает как некое расчленение, распределение протяженного единства. Это распределение становится неизбежным, поскольку множественные Пуруши не создают своих собственных отдельных миров, не располагают своей собственной Пракрити, созидающей отдельные вселенные, но вкушают наслаждение в единой Пракрити, ибо являются лишь воплощенными душами Единого, управляющего бесчисленными созданиями Своей силы. Тем не менее, проявленные души вступают друг с другом в определенные отношения в едином мире, созданном одной и той же Пракрити. Пуруша в каждой отдельной форме полностью отождествляет себя с ней во всех отношениях. Он ограничивает себя каждой конкретной формой, объективируя в своем сознании другие формы как содержащие его иные "я", тождественные ему по бытию, но отличные по отношениям, по масштабам, по своеобразию деятельности, по восприятию единой субстанции, силы, сознания, блаженства, что и раскрывается каждой проявленной формой в каждый отдельно взятый момент Времени и в каждой точке Пространства. Несмотря на то, что в божественном абсолютно самосознательном Бытии это не создает никаких связывающих ограничений и сковывающих душу привязанностей к внешним формам, подобных привязанности человека к своему телу и ограничениям, вызванным деятельностью его эго, делающим нас рабами конкретных проявлений своего сознания во Времени и Пространстве, все же в отдельные моменты наблюдается свободное самоотождествление божественной души с формой, которое удерживается от жесткой привязанности к обособленности и временной протяженности лишь непреходящим самосознанием души.
Таким образом достигается свойство множественности бытия; устанавливаются отношения между одной формой и другой, одной волей к бытию и другой, одним знанием и другим, как если бы это были отдельные, самостоятельные формы воли, знания. Но все это — именно "как если бы", ибо божественная душа не заблуждается и осознает все явления бытия, неизменно сохраняя в своем существовании утвержденность в реальности и не утрачивая своего единства с ней: она использует разум как деятельность производную от бесконечного знания, ее способность различения и определения вещей подчинена осознанию бесконечности, ее способность устанавливать пределы и границы зависит от осознания изначального единства, которое не является простой суммой множества, как это видится Разуму. Таким образом, реально никаких границ не существует. Душа использует силу различения — свою способность вычленять части из целого — для того, чтобы осуществлялась игра вполне определенных форм и энергий, но сама ни в коей мере не используется этой силой.
Поэтому необходим новый фактор, новое действие сознательной силы, чтобы создать такое состояние разума, когда его функционирование связано ограничениями как неким неотъемлемым свойством, в противоположность разуму, способному принимать ограничения произвольным образом, — иначе говоря, разума, впавшего в зависимость от собственной деятельности и поэтому заблуждающегося, в противоположность разуму, управляющему своей деятельностью и осознающему ее подлинную сущность, разума-креатуры в противоположность разуму божественному. Этот новый фактор есть Авидья, способность "О-себе-незнания", отделяющая деятельность разума от деятельности Супраментала, который является первоисточником разума и опосредованно управляет его деятельностью. Отделенный таким образом от своей первоосновы, разум способен воспринимать лишь частное, а не универсальное, и оперировать только частностями, будучи не в состоянии охватить одновременно универсальное и частное как явления Бесконечного. Таким образом, ограниченный разум рассматривает каждое явление как вещь в себе, как отдельную часть целого, которое, в свою очередь, есть часть другого целого, наращивая до бесконечности составляющие компоненты и не приближаясь при этом к подлинной бесконечности.
Разум, будучи проявлением Бесконечности, бесконечно занят анализом и синтезом. Он разделяет бытие на отдельные составляющие, каждая из которых принимается им за некое целое и которые дробятся затем на более мелкие компоненты, на атомы, а атомы, в свою очередь, на некие "первичные" элементарные частицы, и кажется, будь это возможным, с помощью подобных операций он и эти последние попытался бы свести к полному "ничто". Но разум не может этого проделать, поскольку за этой операцией деления стоит спасительное супра-ментальное знание, сознающее каждый объект, каждый атом как концентрацию единых и всеобъемлющих силы, сознания, бытия, таким образом представляющих себя в феноменальных формах. Разложение разумом единого целого на бесконечно малые составляющие, ведущее к бесконечному ничто, является для Супраментала лишь возвращением самососредоточенного сознания-бытия от феноменального уровня существования к бесконечному. Каким бы путем ни следовало сознание Супраментала, путем бесконечного разложения или путем бесконечного расширения, оно приходит лишь к своему собственному бесконечному единству и вечному бытию. Когда действие разума сознательно подчинено знанию Супраментала, то разуму известна подлинная природа процесса, которая больше им не игнорируется. На самом деле нет никакого разделения, а есть лишь бесконечная концентрация бытия в многообразных формах и разнообразных схемах отношений, существующих между этими формами. На этом уровне разделение и обособленность есть только определенное — и притом вторичное — представление всего процесса в целом, необходимое для пространственно-временных взаимодействий. Никакое деление до мельчайшего атома и никакое синтезирование до целых миров и гигантских систем никогда не позволит получить некую вещь в себе. Все сводится только к формам проявления Силы, которая одна обладает реальностью. Все остальное реально только как себя-образы или себя-формы вечной Сознания-Силы.
Каковы же причины возникновения и каково происхождение порождающей ограничения и обособленность Авидьи, отпадения разума от Супраментала и, как следствие, самой идеи о раздробленности и обособленности в бытии как о реальности? Какое искажение супраментала и его функционирования привело к этому? Исходную причину следует искать в позиции индивидуализированной души, рассматривающей и оценивающей все окружающее лишь со своей точки зрения, исключающей все прочие. Другими словами, такое положение вещей возникает в результате исключительной концентрации сознания, исключительного самоотождествления души с конкретной пространственно-временной деятельностью, которая является составной частью ее собственной игры бытия. Истоки идеи о самосущей раздробленности следует искать в том, что душа игнорирует факт своего единства со всеми окружающими; отделяет свою деятельность от деятельности других, свое состояние бытия и сознания от состояния бытия и сознания других, утверждая эту обособленность для каждого конкретного действия в данный момент Времени и в конкретной точке Пространства, а также для той конкретной формы, в которую она облекает саму себя. Она целиком сосредоточена лишь на определенном моменте времени, на сопутствующем ему окружении, форме, действии, со всем остальным связь утрачивается и ее приходится восстанавливать, объединяя в последовательность отдельные моменты времени, отдельные точки пространства, отдельные формы и действия в пространстве и времени. Очевидно, что душой утеряна истина, утверждающая неделимость Времени, неделимость Силы и Субстанции. Для души уже более не очевиден тот факт, что разум на всех индивидуальных Уровнях — это единый Разум, занимающий различные позиции и точки зрения в зависимости от воплощенной формы; все проявления жизни — это одна Жизнь, развивающаяся во многих направлениях, все физические формы и тела — это одна субстанция Силы и Сознания, сконцентрированная в различных по внешнему виду стабильных образованиях силы и сознания. На самом же деле эти по видимости стабильные образования порождаются отдельными постоянно поддерживающимися вихреподобными движениями-сгущениями, воспроизводящими форму и способными при этом модифицировать ее. Разум пытается втиснуть все в жестко заданные формы и в рамки неизменяемых внешних факторов. Только когда ему это удается, он получает — по крайней мере, так ему кажется — то, что ему надо, в противном случае он неспособен к действию. В действительности, все сущее представляет собой постоянно изменяющийся и обновляющийся поток, в котором отсутствуют жесткие формы и неизменяемые внешние факторы. Устойчива одна лишь вечная Идея-Реальность, поддерживающая определенное упорядоченное постоянство образов и отношений в потоке вещей, постоянство, которое безуспешно пытается имитировать Разум, наделяя неизменным характером то, что изменчиво по своей природе. Разуму предстоит заново открыть для себя эти истины; вообще они уже известны ему, но в удаленных глубинах сознания, в скрытом свете его существа. Но этот свет для него оборачивается мраком, ибо порождает неведение; поскольку от ментальности, наделенной способностью к различению и разграничению, он перешел к ментальности раздробленной, оказавшись в зависимом состоянии от собственной деятельности и созданий.
Это неведение еще более усугубляется в человеке его самоотождествлением с телом. Нам кажется, что разум целиком зависит от физического тела, поскольку он поглощен заботами о теле и его функционировании, — то есть все то, что используется им для поверхностно-созидательной деятельности в грубом материальном мире. Постоянно используя функции мозга и нервов, которые разум развил и усовершенствовал в физическом теле, он всегда остается чересчур поглощенным деятельностью этого физического инструмента и данными, им доставляемыми, чтобы обращать внимание на свои собственные, присущие только ему чистые проявления, которые сохраняются для него, главным образом, на подсознательном уровне. В то же время мы можем представить себе разум жизни, или существо жизни, в ходе эволюции преодолевшее необходимую ее стадию полной погруженности в материальное, поглощенности им одним и способное к видению и даже переживанию опыта последовательной миграции из одного тела в другое, к осознанию того, что его существование не обусловлено одним лишь телом, что оно не рождается с ним и не прекращает своего бытия с его распадом, ибо все это относится не ко всему ментальному существу в целом, а только лишь к "отпечатку" последнего в материи, телесной ментальности. Телесный разум, доступный физическому опыту, есть лишь внешнее, поверхностное проявление ментального существа. За ним, даже в нашем воплощенном физическом существе, скрывается подсознательный или сублиминальный разум, не ограничивающий себя пределами физического тела и в меньшей степени привязанный к материальному действию. Именно ему мы обязаны глубоким и непосредственным динамическим действием поверхностного разума. Внутреннее ментальное существо, когда мы начинаем осознавать его и чувствовать на себе его влияние, дает нам первое представление о душе, или внутреннем существе, Пуруше1.
1 Воспринимаемое как витальное существо, pranamaya purusa.
Но подобного рода витальная ментальность, хотя и дает нам возможность почувствовать себя свободными от уз тела, не освобождает нас от ограничений разума, поскольку остается в сфере и пределах изначального неведения, которое является призмой для индивидуальной души, преломляющей всю истину окружающих ее вещей в свете ее обособленного временного и пространственного сознания, имеющего в своей основе весь прошлый и настоящий опыт этой души. Душа не осознает присутствия других "я" как собственно своего; она воспринимает их существование только посредством таких внешних проявлений, как мысли, речь, действия и их результаты, или более тонких витальных воздействий и отношений, которые не ощущаются непосредственно физическим существом.
В равной мере душа не осознает и саму себя, поскольку воспринимает и познает себя только в категориях Времени и в последовательной череде сменяющих друг друга жизней, в ходе которых она использовала по-разному данные ей — в мире воплощенного — энергии. Подобно тому как нашему физическому разуму присуща иллюзия в отношении тела, точно так же подсознательному разуму присуща иллюзия в отношении жизни, на которой он сосредоточен и поглощен ею, отождествляет себя с ней и ограничен ею. Здесь мы еще не находим точки соприкосновения разума и Супраментала, которая являлась бы одновременно и точкой их разграничения.
Но существует еще одна ментальная сфера за пределами динамического витального разума, способная избежать поглощенности жизнью и рассматривать саму себя как образование, принимающее тело и жизнь с целью внешне, на уровне активных энергетических отношений выразить то, что воспринимается этим типом ментальное™ на уровне воли и мысли. Она является источником чистого мышления в нас; она познает разум сам по себе, как таковой, и воспринимает окружающий мир не с позиций жизни и тела, но с позиций разума. Эту ментальную сферу1 мы можем ошибочно принимать за чистый дух, так же как динамический разум принимаем за душу. Этот высший разум способен воспринимать и вступать в отношения с другими душами, как иными проявленными формами своего чистого "я". Он в состоянии чувствовать их исключительно на ментальном уровне, без посредства витальных или физических проявлений; способен усвоить ментальный образ единства, а в своей деятельности и волеизъявлении может непосредственно творить и созидать как на уровне своего собственного бытия и жизни, так и на уровне разумного бытия других форм. Но даже этой чистой ментальной сфере присущи ошибки и ограничения разума в целом, поскольку в качестве судьи и наблюдателя, центра вселенной она рассматривает свое ментальное "я", с помощью которого стремится обрести свою высшую реальность. Все остальные существа и формы расцениваются как "другие" и находятся в подчиненном отношении к собственному "я". Для обретения же свободы приходится оставить и жизнь, и разум, чтобы раствориться в реальном единстве. Все это объясняется тем, что по-прежнему сохраняется завеса, сотканная Авидьей между ментальной и супраментальной деятельностью. Через эту завесу способны проникать лишь образы Истины, но не сама Истина.
1 Ментальное существо, manomaya purusa.
Разум сможет добраться до Истины вещей только тогда, когда завеса Авидьи рухнет, а он сам, безмолвный, пассивно-послушный к воздействию супраментального, наполнится его содержанием и превратится в рефлективно-просветленную ментальность, в совершенное орудие божественной Идеи-Реальности. Только тогда мир будет для нас действительно реален, мы будем в мельчайших подробностях знать самих себя в других людях и знать других, как самих себя, и всё вместе будем воспринимать как универсальное Единство, являющее себя как множество. Мы перестанем упорствовать в своей приверженности сугубо индивидуалистической обособленности, что является источником ограничений и ошибок. Но в то же время для нас станет очевидным, что все, принимаемое разумом по своему неведению за истину, и в самом деле является истиной, но истиной искаженной и ложно истолкованной. По-прежнему сохраняя способность воспринимать расчлененность и двойственность, индивидуализацию и атомарность в строении мира, мы видим во всем сущем и в себе самих то, чем мы являемся на самом деле. Таким образом мы постигаем, что Разум есть всего лишь нечто производное от деятельности Сознания-Истины, его орудие. Пока Разум не отделяет себя в своем самовосприятии от всеобъемлющего изначального Сознания и не пытается создать для себя свой собственный мир, пока он служит пассивным инструментом этого Сознания и не стремится к удовлетворению своих собственных интересов, он, исполненный света, наилучшим образом справляется со своими функциями, которые сводятся к установлению, определению в Истине и по Истине различных форм в мире феноменов посредством чисто формальной операции — разграничения и различения этих форм по роду их деятельности, при этом постоянно сохраняется связь со скрытой за всем этим сознательной и нерушимой универсальностью бытия. Разум предназначен к восприятию истины вещей и к определению ее для каждого отдельного объекта в соответствии с непогрешимым видением универсального Ока и Воли. Он должен поддерживать индивидуализацию активного сознания, блаженства, силы и субстанции, черпающие свою энергию и радость, связь с реальностью из непреходящей универсальности. Он должен превращать множественность Единого в видимое многообразие, вследствие чего устанавливаются разнообразные отношения между объектами, предполагающие возможность как противостояния, так и объединения. В нем должно обрести свой источник блаженство, вызываемое как обособленностью, так и взаимодействием, имеющими своим вместилищем вечное единство и взаимопроницаемость. Он должен позволить Единому вести себя так, как будто Он есть личность, вступающая в отношения с другими личностями, сохраняя при этом Свое собственное единство, что на самом деле и происходит в мире. Разум есть финальное проявление всеобъемлющего — в его объективирующем аспекте — Сознания-Истины, которое делает все это возможным, а то, что мы называем Неведением, не создает ничего нового и не является абсолютной ложью, но есть лишь искажение Истины. Неведение есть Разум, отделенный в знании от своего источника знания и придающий жесткую заданность и ложную видимость противоречия и конфликта гармоничной игре высшей Истины в ее универсальном проявлении.
Основополагающая ошибка Разума — это утрата им подлинного самосознания, в результате чего индивидуальная душа ощущает свою индивидуальность как отдельный и обособленный факт, а не как форму проявления Единства, и помещает себя в центр своей собственной вселенной, вместо того чтобы осознавать себя как концентрацию универсального. Всевозможные ограничения и заблуждения разума есть следствие этой изначальной его ошибки. Ибо, воспринимая доступный ему поток вещей, пропуская его через себя и рассматривая его лишь одним способом, разум вводит ограничение бытия, из которого следует ограничение сознания, а отсюда и знания, ограничение сознательной силы и воли, а стало быть, и энергии, ограничение для-себя-радости, а значит, и блаженства. Разум осознает и познает вещи лишь по мере того, как они предстают перед ним и воспринимаются им как индивидуальным образованием; все остальное для разума оказывается как бы несуществующим. Отсюда следует ложное представление даже о том, что он полагает познанным: поскольку все бытие взаимосвязано и взаимозависимо, для правильного познания части необходимо знание целого, всеобщей сущности. Игнорирование этой истины — одно из серьезных заблуждений, свойственных всему человеческому знанию. Точно так же наша воля, не ведающая всеобщей воли, непременно должна страдать заблуждением в своей деятельности и, в большей или меньшей степени, — бессилием и непродуктивностью. Наслаждение, которое душа находит в себе и во внешних объектах, не обретя знания о всеобщем блаженстве и по недостатку воли и знания невластное в собственном мире, не способно пережить блаженство полного обладания всем доступным, а значит омрачается страданием. Поэтому незнание своего подлинного "я" есть корень извращенности нашего существования; эта извращенность, в свою очередь, выражается в самоограничении, или эгоизме — своеобразной форме этого незнания.
В то же время все неведение, вся эта извращенность есть лишь искажение истины и правильного порядка вещей, это не игра абсолютной лжи. Это следствие того, что Разум воспринимает мир вещей как мир, где господствуют разобщенность, раздробленность, обособленность, avidydyam antare, вместо того чтобы видеть самого себя и такое свое восприятие мира как орудие игры истины Сатчитананды. Если разум вернется к изначальной истине, он вновь обретет статус финального действия Сознания-Истины в его всеобъемлющем объективирующем аспекте, а те отношения, которые он помогает создавать на этом уровне света и силы, будут не извращенными отношениями, но отношениями Истины. Его пути станут прямыми, а не извилистыми, как сказано в писаниях ведических риши. Другими словами, они будут выражением Истин божественного бытия, обладающего само-и всевластным сознанием, волей и блаженством и гармоничным само-и в-себе-движением. Теперь же мы скорее наблюдаем зигзагообразное движение разума и жизни, противоречия, вызываемые борьбой души, утратившей память о своем истинном бытии и стремящейся возвратить его себе, рассеять все заблуждения и обрести истину, которую ограничивают или искажают все наши истины и все наши заблуждения, все наши правды и все наши кривды; обратить неспособность в могущество, за которое мы боремся и нашей силой, и нашей слабостью, страдание — в блаженство, которое судорожно пытается ухватить наша радость и боль, смерть — в бессмертие, которое есть цель всех усилий жизни и смерти, направленных на обладание полнотой бытия.