Идея смирения может иметь несколько значений, из которых только одно верное. Слово «смирение» произошло не от смирный – тихий, безопасный, покорный, а от «мир», и совсем не внешний мир, а мир в душе. Это внутренняя неподвижность в глубине души, которая не может быть нарушена, даже если во внешнем мире бушуют бури. Смиренным может быть только воин, идущий духовным путём, и совсем не важно, какой он деятельностью занимается во внешнем мире. Он может быть солдатом и пахарем, может занимать высокий социальный пост и быть в самом низу социальной лестницы, может быть молодым и человеком преклонного возраста. Любые внешние качества и особенности человека не имеют значения для внутреннего истинного смирения.
Смиренного можно сравнить с человеком, идущим по канату над бездонной пропастью, который неотрывно устремлен к свету звезды, сияющей на той стороне этой пропасти. Человек устойчив на своём пути до тех пор, пока взор его неотрывно устремлен к свету, и он начинает терять равновесие, когда внимание его отклоняется в сторону хоть в малой степени. Вся его жизнь, которой он жил до того, как вступил на канат, натянутый над пропастью – это уже не его жизнь, она осталась там, в его прошлом. Его будущая жизнь, которая, возможно, встретит его на том краю пропасти, для него в каждом мгновении его пути, так же не существует, потому что он полностью поглощён жизнью в настоящем. Такой человек не принадлежит себе, но только равновесию, которое в каждое мгновение является смыслом его жизни. Он не может сделать ни одного шага в сторону, потому что свет звезды, к которому прикован его взгляд, не только указывает направление, но и удерживает его равновесие на этом пути.
Можно подумать, что путь смиренного человека очень опасен в каждом своём мгновении – неверный шаг, и начинается падение в пропасть. В действительности же, никакой опасности на этом пути нет. Канат – это только метафора, а пропасть – это весь остальной традиционный мир, с его ценностями и его проблемами, в котором находится всё остальное человечество. Для смиренного воина существует только одна опасность – потерять своё смирение, а это может произойти только тогда, когда он отвлечётся от своей цели – света путеводной звезды, сияющей на той стороне пропасти. Свет путеводной звезды – это состояние покоя, которое человек находит в глубине своего истинного сердца. До тех пор, пока человек осознаёт в себе состояние глубокого покоя, и держится за него, он сохраняет равновесие.
Направленное внимание человека имеет очень важную особенность – оно заставляет расти то, на что оно направлено. И не только расти, но и течь в направлении источника внимания. Здесь следует остановиться несколько подробнее на феномене внимания, так как это позволит более осознанно относиться к его проявлениям. Внимание – это функция сознания, которое словно протягивает щупалец в направлении определенного объекта, и ощупывает, изучая его. Поэтому, внимание можно сравнить с каналом, по которому в сторону изучаемого объекта следуют импульсы с определенными вопросами, а навстречу от объекта к сознанию течёт другой поток с ответами на эти вопросы.
В животном мире внешняя реальность с её проявлениями первично касается сознания животного, которое в ответ на это как бы спрашивает: «что это такое»? Правда, животные, повинуясь инстинкту, направленно исследуют окружающие обстоятельства, что необходимо для их выживания. Ориентироваться и выживать в знакомых обстоятельствах значительно легче, чем это делать в незнакомой среде. В дальнейшем животному нужно будет только обновлять внутреннюю картину той внешней среды, в которой оно обитает. При этом не может быть речи о какой-то эволюции сознания, потому что эволюция – это всегда выход за пределы необходимого. Таким образом, эволюция возможна только в том случае, когда существо познаёт что-либо за пределами своего потребления. Выживание и потребление – это порочный круг, попав в который существо не только прекращает свою эволюцию, но начинает деградировать. Можно об этом сказать иначе: жить ради потребления и потреблять ради жизни – это путь деградации.
Внимание имеет ещё одну очень важную особенность: если оно направлено на свою собственную персону, то это со временем приводит к разделению, которое опасно для выживания и благоприятно для хищников, объединённых в стаи или прайды. Например, травоядные животные, хотя они и пасутся стадами, остаются разделенными, каждое животное отвечает само за себя. И, кроме того, внимание, направленное на свою собственную персону, ведёт к тому, что существо теряет связь с другими родственными существами и, этим самым, в значительной степени снижает возможность обмена опытом на чувственном уровне, что так же в значительной мере снижает возможность развития сознания.
Всё это, конечно же, имеет отношение не только к животным, но и к людям, и даже не искушённому человеку видно, что в мире делается всё для того, чтобы превратить людей в говорящих цивилизованных животных, сознание которых не поднималось бы выше потребительского корыта.
Но вернёмся к смирению, в котором внимание человека полностью сосредоточено на его путеводной звезде, горящей в его сердце. При этом все проявления человеческой природы, без всякого исключения, остаются на периферии значимостей. Они существуют реально, но не определяют его целей и смысла его жизни. Напротив, человек использует их для своей основной цели, связанной с внутренним путём. В смирении человек ни с чем не борется, потому что всё, что могло привязывать его к низшей природе и к ценностям внешнего мира осталось внизу, так как он поднялся, отстранившись над той частью природы, которая прежде владела им. Бороться с чем бы то ни было – это, значит, взаимодействовать с ним, а взаимодействия возможны только тогда, когда борющиеся находятся на одном уровне. Поэтому, в смирении человек не воюет с гордыней, ни от кого не защищается и ни на кого не нападает – он отстранен в сторону Божественного, потому что на внутреннем пути есть только одно направление, в котором возможно отстранение. В смирении нет борьбы, потому что исчезает двойственность, в которой есть тот, кто борется и тот, с кем эта борьба происходит. При этом, внешняя часть человеческого существа становится только исполнительной оболочкой. Если мы всё ещё с чем-то боремся, то мы, следовательно, ещё не достигли полного смирения.
Правда, на путях религий существует иллюзия борьбы со своими несовершенствами, когда эго борется с эго, чтобы показать своё рвение во внутренней работе. Когда эго пытается подавить низшую природу, хотя оно само является только исполнительным инструментом этой природы.
Существует множество ложных направлений, которые использует эго для того, чтобы уничтожить самоё себя, но это всё равно, что поднять себя за волосы над землей. Например, исповедь как для исповедующегося, так и для исповедующего является ловкой ловушкой, в которую человека ловит его собственное эго. Это можно, в некоторых случаях, сравнить с психическими отклонениями, в которых человек получает удовольствие от демонстрации своих интимных органов – эксгибиционизмом. И в то же время священник, перед кем исповедуется человек, может получать удовлетворение от таких исповедей, что сходно с другой половой перверсией – вуайеризмом. И, кроме того, исповедь приводит человека к состоянию постоянной вины перед Богом, который, будучи всевидящим, не нуждается в том, чтобы люди просили у него прощения. Напротив, он хочет, чтобы человек использовал опыт, полученный им в своей жизни, для своего внутреннего совершенствования.
В смирении вся человеческая жизнь, в которой низшая природа определяет все стремления и желания человека, видится как мишура, не имеющая никакого значения, если она не ведет к Божественной истине.
Но в этом мире нет дорог, которые бы вели к Богу, этих дорог нет и в религиях, есть только единственный путь, ведущий к человеческому предназначению на Земле, этот путь начинается в нашем сердце. И если человек услышал зов, идущий из его сердца, то уже ничто не должно помешать ему на внутреннем пути. всё должно быть оставлено ради этого единственного шанса, который однажды Божественный даёт человеку. Если человек, в силу каких-либо обстоятельств, падает на своё м пути, то это не должно быть причиной отчаяния, так как в этом мире нет побеждённых и нет победителей, а есть только уроки великого учителя. Вся социальная иерархия этого мира – не более как иллюзия эго, которую человек не распознаёт только потому, что эго – это щит, отгораживающий его от Бога. Все события в этом мире происходят на этой стороне щита. В смирении же человек – на той стороне щита. Когда человек осознанно пребывает в состоянии полного смирения, то в это время он находится под неизменным водительством Божественного, и нет у него своих собственных проблем, которые он должен решать для себя. Он знает, что всё, без исключения дается ему Божественным как уроки, необходимые на пути восхождения сознания.