Можно быть глубоко религиозным человеком и думать, что любишь Бога. Можно посвящать Богу все свои труды и даже считать, что твоя жизнь без остатка принадлежит Богу, и без этого служения Ему она не имеет смысла. Но всё это к реальной любви к Богу и действительному служению Ему может иметь далёкое отношение. У человека существуют основные привязанности к этому проявленном миру и рабская зависимость от него на глубинном подсознательном уровне, которые он начинает осознавать, когда приближается к Богу и когда Бог берёт его в свои руки. Очень часто, даже искренно идущие духовным путём, приближаясь к своей цели, вдруг пугаются, ими овладевает страх оказаться оторванными от этого мира с его ценностями и жизнью в нём. Даже смерть в этом мире пугает человека меньше, чем встреча с Богом, потому что она принадлежит этому миру. На этот страх не влияют духовные устремления человека и знания о бессмертии гностического существа, которым должен стать человек. Возникает парадоксальная ситуация, в которой человек искренне шёл в направлении божественной истины, и это даже стало для него смыслом жизни, которой он был готов пожертвовать ради Божественной работы на Земле и вдруг, он боится умереть для этого мира. Умереть не физически, но оборвать последние нити зависимости он него, ради более высокой цели. Для человека это так же было неожиданностью, так как ему казалось, что нет в этом проявленном мире таких привязанностей и зависимостей, которые были бы для него хоть в какой-то мере значимыми. Что-то от него, в глубинах подсознания, скрывалось прежде, возможно, такое же древнее, как сама природа, которая не хочет меняться и не хочет отпускать то, что, она считает, по праву принадлежит ей. И только позже человек осознал, что страх, пережитый им, относится к физическому уму – это он боится умереть, он является последним препятствием на пути к гностическому человечеству.
Но в это время у человека появилось другое чувство, скорее даже не чувство, а состояние, спустившееся сверху и заполнившее его. В этом состоянии одновременно присутствовали и глубокая нежность, и радость, и безграничная любовь. И человек понял, что Божественная любовь стала его любовью, и исчезло разделение на любящего и любимого. И он осознал, что всегда любил Бога, и только невежество низшей природы в нём, не позволяло ему воспринимать это. И ещё он понял, что человек до тех пор не осознает свою любовь к Богу, пока у него будут привязанности к низшей природе.
Обычно человек повёрнут лицом к низшей природе, отвернувшись от Бога, и поэтому он не может осознать, что все его чувства, желания и побуждения на самом деле – искаженное отражение любви Бога к нему и его к Богу. Его стремления к удовольствиям, славе, богатству, его влечение к разрушению и созиданию – всё это искаженное стремление к единству с Богом. И теперь, осознав это, он мог бы сказать: Боже мой, как долго я искал тебя! Неведение закрывало глаза мои, и я не видел тебя даже тогда, когда ты был передо мной и протягивал мне руку помощи, а я отворачивался от неё. Ты звал меня, а я думал, что меня зовут ценности и удовольствия этого мира, и я стремился к ним. И только теперь я понял, что неведение моё было необходимо, чтобы, преодолевая его, я мог прозреть и найти тебя.
Наряду с этим, перед ним раскрылась в своей радужной сияющей беспредельности Вселенная, и человек осознал неустанную, в каждой её исчезающе малой точке, и во всей бесконечности, работу Бога. Эта работа воспринималась как направленный очень спокойный могучий поток энергии-сознания. И в его сердце вспыхнуло стремление участвовать в этой бесконечной работе, и это стремление было, как ответная, отражённая волна интенсивной Божественной ананды. Но, где-то на втором плане продолжал оставаться страх утраты этого проявленного мира и вместе с ним самого себя. И было знание о том, что полная сдача Божественному возможна будет только тогда, когда будет трансформирована внешняя часть человеческого существа.
Эти переживания, по-видимому, были связаны с процессом трансформации, который идёт постоянно у духовных искателей. Эти предположения основаны на изменении восприятия окружающей реальности, которая как бы расслоилась, на внешнюю, видимую часть и на внутреннюю основную, невидимую. При этом внешняя часть стала восприниматься как некая кора или одежда, под которой внутренняя основная часть была далеко не всегда ей адекватной. Другими словами, изменилась реальная значимость внешнего мира, подлинность которого осознанно или неосознанно скрывается людьми.
Низшая природа взаимодействует с человеком согласно его представлениям о самом себе. Эти представления не обязательно должны быть осознанны человеком, они могут быть и на глубоком подсознательном уровне. Эти представления только в какой-то мере адекватны реальной сути человека, так как любые события этого мира и взаимодействия человека с реальностью мира происходят не только на осознаваемом уровне, но и на подсознательном. И личность человека в основном формируется на уровне подсознания, которое, практически всегда, не контролируется человеком. Поэтому человек не критичен к самому себе и не воспринимает себя неадекватным при взаимодействии с кем бы то ни было. Напротив, в его понимании, неадекватной является внешняя реальность. И человек найдёт множество фактов, подтверждающих его убеждение.
Будучи некритичным к самому себе, человек не понимает причин привязанности к этому миру. Более того, он считает свою зависимость от него или привязанность к нему, даже приятной для себя, поэтому считает себя свободным от зависимостей, и даже свободным в выборе направления своей активности во внешнем мире. В действительности, в связи с узостью своего сознания, он не видит, что внешний мир множеством своих соблазнов, как притягивающих, так и отталкивающих человека, ведёт его своими путями от его рождения и до его смерти. Не может человек, идущий духовным путём, что-либо изменить в себе, если не осознает глубокие корни своих привязанностей к миру, берущих своё начало в подсознании. Он будет всегда ошибаться в истинных причинах результатов своих взаимоотношениях с миром, так как реальные взаимоотношения происходят на неосознаваемом уровне. Все истинные причины и их следствия находятся позади форм. Существует два уровня причинноследственных отношений – внешний, который всегда не полон или извращён, и внутренний, располагающийся ближе к реальности происходящего в мире. В свою очередь этот внутренний уровень можно разделить на ещё несколько других уровней, каждый из которых является отражением более глубокого единого замысла Божественного. Это можно сравнить с рассматриванием картины человеком, у которого нарушен синтез воспринятой реальности мира, что бывает у больных с расщеплением восприятия. такой человек не может понять ни смысла ни гармонии картины, не может узнать то, что было прежде для него хорошо знакомым. Воспринимаются только фрагменты реальности, которые не объединены во что-либо целое. Мы, люди, с расщеплённым, поверхностным сознанием. Мы воспринимаем только поверхностную мозаику реальности, смысл которой скрыт от нашего сознания. Но даже более глубокий уровень реальности, скрывающий от нас человеческие цели, надежды и опасения – он так же содержит в себе только игру волн бесконечного океана реальности.
Возьмём для примера какие-то действия человека, которые в православной религии называют греховными. На первый взгляд, кажется, что нет такого греха, который бы не мог простить Бог. Надо быть искренним на исповеди у священника и грехи будут отпущены. Но человек может совершить какой-либо проступок по своему неведению или влечению, и тогда это будет грех, который можно простить. Но может быть и такой вариант, когда человек осознанно, намеренно совершает грех, в этом случае он не оступился, а совершенно сознательно стал на сторону дьявола, выполнил его волю, сознательно избрал для себя путь, которым идёт дьявол. И будет ли тогда искренней его молитва о прощении греха? скорее всего, когда он сознательно совершал грех, он знал, что будет потом просить прощения. Конечно, здесь нельзя исключать искреннего раскаяния в том, что он прежде сознательно выполнял волю дьявола.
Есть ещё одна, кажется, неразрешимая проблема – невежество и тех, которые являются служителями религии и прихожан. Как те, так и другие не всегда знают, какому богу они служат. И являются ли служением Богу всевозможные религиозные ритуалы? И знают ли они, что от них действительно нужно Богу? Если храм Божий внутри нас, то зачем тогда храмы внешние. Может быть религии – это всё-таки, средства связи с каким-то местечковым Богом, который благоволит к тем, которые преклоняются перед ним? Для Бога, который во всём и всё в нём совсем не нужны храмы. Могут ли быть у Создателя всего сущего на Земле и всей Вселенной избранным, какой бы то ни было народ. Если это так, то он, следовательно, любит какую-то одну свою часть и не любит другую или другие части. Можно представить такого странного бога, который любит свою правую руку, по-всякому ублажает её, а левую руку и ноги свои – не любит и всячески третирует их. У бога избранный не тот, которые прилежно исполняет все ритуалы и много говорит о нём, а тот, который является проводником его воли на путях к совершенству. Бог избирает не для того, чтобы избранным обещать всевозможные блага, которые чаще развращают человека, а не делают его более совершенным, а для того, чтобы его Божественная работа во всей Вселенной и в каждой её точке, была сделана. И нет у Бога другой работы, кроме той, которая ведёт к восхождению сознания всего сущего, от меньшего совершенства к большему
Религия, идущая из сердца, не нуждается в храмах для служения Богу, которому не нужны ритуалы и только ум, как всегда, стремится придать форму бесформенному, придать видимость известного, которое для него навсегда останется неизвестным, сделать значимым то, что по большому счёту не имеет никакого значения. Любовь человека к Богу – это всегда жертва, в которой человек жертвует ценностями этого материального мира, ради Божественной истины и единства с Богом. Любовь Бога к человеку и ко всему сущему во Вселенной – это всегда жертва, в которой он не только поддерживает жизнь, но и направляет её на пути всё возрастающего совершенства.