ГЛАВА IV НРАВСТВЕННЫЕ ИДЕАЛЫ И ДУХОВНАЯ СВОБОДА

Для того, чтобы жить свободной духовной жизнью и подчи­няться исключительно высшей Истине, необходимо избавиться от идеи, что наши умственные и нравственные идеалы, даже самые возвышенные, могут ограничить Бесконечное и что они священны, абсолютны и вечны. Создавать все более и более высокие времен­ные идеалы, пока они нужны, значит, служить Божественному ми­ровому движению вперед. Установление же неизменных и абсо­лютных идеалов равносильно сооружению преграды для течения вечных вод. Как только ограниченная природой душа осознает эту силу, она освобождается от дуализма добра и зла. Добро – это все то, что помогает индивидууму и миру в движении к Божест­венной полноте, а зло – все то, что замедляет или задерживает это движение к совершенству. Ввиду того, что все с течением вре­мени движется к совершенству, добро и зло также являются из­меняющимися величинами и, время от времени, могут менять свое значение и ценность...

Тем, кто действует на основании абсолютных идеалов, и кто понимает только человеческие ценности, но не Божественные, эта истина (о меняющихся идеалах) может показаться опасной ус­тупкой, которая уничтожит основы морали и принесет беспорядок и полный хаос...

Однако, если у нас есть немного прозорливости и способности признать, что нравственный идеал может быть временным, хотя и необходимым для данного времени, мы можем добросовестно сле­довать ему до тех пор, пока он не будет заменен лучшим, тогда мы ничего не теряем, а лишь избавляемся от фанатизма и показной добродетели...

В конечном результате, когда все человеческое кончается, и начинается Божественное, когда ментальное сознание переходит в супраментальное и конечное в бесконечное – зло исчезает в трансцендентальном Божестве, которое становится универсальным на всех затронутых им уровнях со знания...

Четыре главных мотива человеческого поведения следуют в восходящем порядке. Первый — личная нужда, желание, пред­почтение; второй – законы и благо коллектива; третий – этичес­кие идеалы и, последний и высший, – Божественный закон При­роды.

Человек начинает свой длинный эволюционный путь, следуя первым двум мотивам. Они освещают путь и ведут человека, яв­ляясь законом животного, чувственного существа, так как чело­век начинает свой путь как физическое, чувственное животное. Од­нако настоящая цель человека на земле состоит в том, чтобы вы­разить в человеческом образе растущий образ Божества. К этой скрытой цели Природа движется сознательно или бессознательно. Плотская природа человека-животного не осознает эту внутрен­нюю цель жизни; он знает только свои нужды и желания, и кроме них у него нет_: другого руководства. Таким образом, первым нор­мальным правилом поведения человека является удовлетворение его физических и чувственных запросов и нужд, а затем своих эмоциональных или умственных желаний и намерений, которые возникают в нем. Единственный уравновешивающий или подавля­ющий закон, который может противостоять этим нормальным пот­ребностям или изменить их, это нужды и потребности семьи, об­щества или племени, к которому он принадлежит. Есть два руко­водящих импульса в человеке: индивидуальный и общественный, личная и общественная жизнь, личные и общественные мотивы поведения. Конфликты между ними и стремление к их устранению лежат в самой основе цивилизации. SY I, 7.

Конфликт между запросами общества и индивидуума может быть, разрешен двумя способами. С одной стороны, общество тре­бует, чтобы личность подчинилась ему или слилась с ним, потеряв свою независимость, так как меньшая единица должна принести себя в жертву большей. Человек должен принять нужды и потреб­ности общества, как собственные, он должен жить не для себя, но для своего племени, коллектива, нации. С точки зрения индивиду­ума, идеальным разрешением проблемы было бы общество, орга­низованное не для своих потребностей, не для коллективных це­лей, а для блага индивидуума, его самореализации, более совер­шенной жизни всех членов общества. Такое общество, по мере воз­можности, должно помогать индивидууму, выражать все лучшее, что в нем есть, должно уважать свободу всех и поддерживаться не законами и силой, а свободным и добровольным, согласием всех личностей.

В том состоянии равновесия, в котором сейчас находится чело­вечество, едва ли можно опасаться преувеличенного индивидуализма, который мог бы подорвать цельность общества. Но существует постоянная опасность растущего давления грубых и непросвещен­ных масс на духовное развитие личности. Вообще, личность более сформирована, более открыта и сознательна, чем темные полусоз­нательные массы, руководимые космическими силами, которых человек не понимает и не может избежать. SY I, 7.

Происходит это потому, что наши нравственные представления плохо развиты, невежественны, произвольны и являются скорее умственными конструкциями, чем выражением вечных истин Духа. В теории они авторитетно и догматически утверждают абсолют­ные идеалы, но на практике все существующие системы этики ока­зываются или совсем неприменимыми, или же не достигают ре­зультатов, на которые они претендуют. Если наша система этики является временным компромиссом, то она сразу оправдывает и дальнейшие бесплодные компромиссы, которыми общество и лич­ность спешат воспользоваться. Когда же мы настаиваем на непре­клонной абсолютной любви и справедливости, то это вовсе пре­вышает человеческие способности или ведет к тому, что человек претендует на их осуществление, на деле игнорируя их. Кроме то­го, наша мораль не принимает во внимание другие элементы и способности человека, которые тоже стремятся выразить себя, по не вмещаются в формулу нашей этики... SY I, 7.

На деле, когда мы доходим до культа абсолютных этических качеств и воздвигаем категорический закон идеала, мы не дости­гаем цели наших стремлений и не приходим к истине, которая ос­вобождает... Тем не менее, за этими ограниченными этическими идеалами лежит нечто скрытое, что соприкасается с высшей Исти­ной; есть хотя бы проблески света и силы ненаправленной Боже­ственной Природы, хотя умственное представление об этом – не настоящий свет, и моральное предписание – не настоящая сила, а является только характерным созданием ума. Они не могут вопло­тить Божественный Дух и мы безуспешно стараемся заключить его в наши категоричные формулы. Выше нашего умственного и морального сознания находится Божественное Сознание, духовное и сверхразумное. На этом уровне все ментальные формулы раство­ряются в белом огне личного внутреннего опыта, так как мы воз­вышаемся над умом и переходим от ментальных конструкций дей­ствительно к бесконечной свободе Сверх-Разума. Только тогда мы сможем коснуться гармонии Божественных сил, которые пере­даются умом искаженно из-за противоречивости я неустойчивости наших законов морали... Только там (на уровне Сверх-Разума) мы сможем примирить внутренние конфликты и противоречия, SY 1, 7,