Что должно измениться, когда человека простили? Значит ли это, что после прощения у него уже нет вины, и он стал таким, каким был до своего проступка? И теперь все будут относиться к нему так, как прежде. Но, в действительности, ничего этого не происходит. Гроза наказания, как будто бы уже прошла, но след её остался и у прощённого, и у простившего. И даже когда «гроза» прошла и эмоциональная составляющая рассеялась, и вновь заголубело небо, и засияло солнце – как у виноватого, так и обвинителя, остался след в памяти. Потянув за кончик нити этого следа можно восстановить всё событие, во всех его деталях, так как будто это событие произошло только сейчас. У виноватого – стыд не только за то, что он совершил нехороший поступок, но и за то, что он сам такой нехороший, неправильный, а у обвинителя – справедливый гнев. Можно сказать, что оба страдают – у одного обида и гнев, которые нельзя назвать лучшими чувствами, а у другого – состояние вины.
Но, возможно, обвиняемый совсем не чувствует себя виноватым, а только делает вид, и тогда в других подобных обстоятельствах он постарается быть более осторожным. И тогда, можно сказать, что после обвинения человек стал хуже, чем был прежде, так как теперь он не только осознал свой порок, но не спешит с ним расстаться ради близкого для него человека, и даже, напротив, скрывает от него. И что для него дороже его тайный порок или отношения с близким человеком?
Но в такой ситуации проявляются ещё некоторые психологические грани, существование которых изначально не предполагалось: значимость обвинителя возрастает в соответствии с тяжестью вины обвиняемого, а значимость обвиняемого или виноватого, соответственно, падает. Я сказал «обвиняемого или виноватого», потому что обвиняемый не всегда бывает виноват.
В социальном человеческом мире далеко не всегда правит справедливость и, поэтому, человека можно обвинить в чём-то, чтобы понизить его значимость, чтобы изолировать его от единомышленников и доброжелателей, чтобы шантажировать его в дальнейшем с выгодой для себя, чтобы заставить его материально искупать свою вину и, может быть ещё множество причин реальных и выдуманных, чтобы обвинить человека и навесить на него соответствующее клеймо. Но в социальном мире обвинения, нередко, служат целям манипуляции сознанием свидетелей этих обвинений.
Но человек может обвинять себя сам в тех преступлениях, которые преступлениями не являются, возможен бред самообвинения и самоуничижения, он может подозревать кого-то в преступлениях, которые тот не совершал. Он может винить обстоятельства и даже дьявола, которые подтолкнули его к тому, чтобы он совершил проступок или даже преступление. Этим самым, он как бы освобождается от вины, перекладывая её на кого угодно другого. И тогда смысл прощения искажается, так как прощать становится некого.
Но истинное прощение – это изменение, трансформация прощённого, без трансформации прощение не имеет смысла, так как человек совершил проступок, потому что такова его внутренняя психологическая структура. Поэтому, сделанное им преступление для него является допустимым. По крайней мере, оно было допустимым в период его совершения. Если человек простит другого человека, то вполне возможно, что прощённый будет доволен, что избежал наказания и, постарается в будущем быть осторожнее, чтобы его проступки не были обнаружены.
Простить может только Бог, потому что после такого прощения человек внутренне трансформируется, очищается от всего, что привело его к преступлению. Тогда, что делать? Не прощать никого? И пусть все ходят в чём-то виноватые? В отличие от Бога, прощение которого трансформирует прощённого, прощающий человек должен трансформировать себя сам. Обвиняемый всегда субъективен, и его позиция, зависящая от его внутренней психологической структуры, обвиняет нарушившего человеческую мораль, не во имя блага обвиняемого, а во имя собственного блага или же блага кого-либо другого. Другими словами, в обвинении всегда есть элемент несправедливости, потому что социальные условия, в которых находился обвиняемый, во многом способствовали формированию в нём определённого психологического «дефекта», который сделал его обвиняемым. В системе – «обвиняющий и обвиняемый» обязательно должны быть процессы гармонизирующие ситуацию. Оптимальным вариантом может быть тот, в котором, если взаимоотношения зашли в тупик, обвиняющий прощает виноватого, осознав, что он и сам в возникших обстоятельствах в какой-то мере виноват. Мы помним слова Христа: «Не судите, да несудимы будете». Тогда, простить – это заняться исследованием самого себя, что обязательно приведёт к внутренней трансформации. И, в результате, прощающий, будучи изменённым придёт к правильному решению в своих взаимоотношениях, с прежде виноватым человеком. Обратите внимание: слова простить, прощать, попрощаться – однокоренные, т. е. оставить, отпустить, не держать при себе (обиду). Но человек может отпустить и не держать при себе обиду только в одном случае, когда он поймёт не только причину проступка другого человека, но и осознает свои собственные состояния и своё отношение к другому человеку. Возможно, проступок этого другого человека был специально совершён для того, чтобы обвиняющая сторона осознала в себе то, что необходимо для внутренних изменений. Конечно, «виноватый» в этой ситуации был несознателен и являлся только средством, при помощи которого, как обвиняющий, так и обвиняемый могли стать более совершенными. Если человек простил другого человека, то проступок или поведение прежде обвиняемого уже не выглядят так остро, как это было прежде, потому что стала понятна причина этого поступка и, второе, для человека, который узнал об этом поступке, он был средством, указывающем на какие-то особенности, которые человек должен был осознать в себе.